Эта нечта.
Переписываюсь с сонными облабосами, меня ваще кроет, я им про крыши, сигареты и полуночные разговоры, а они мне про латынь. Ну что за люди, а.
Ничего не понимают в кровавых жертвах.
Просто бывают у меня моменты, когда я высказываюсь первым попавшимся, когда меня кроет и плющит от усталости и боли душевной.
Оптимусяха сука спит, а я хочу улечься на столе.
Вот думаю я порой о человеке, которому повезёт со мной жить. Спит себе, никому не мешает; прыгает на него шестидесятикиллограммовая туша и вытаскивает из-под одеяла: "Пошли на крышу, я тебе спою, выскажу тебе всю мелодию своего сердца, признаюсь тебе во всех чувствах, которые я к тебе испытываю, а ты будешь сидеть и слушать". Или просто эта туша будет требовать полуночных разговоров о смысле бытия, о смысле существования котов и их вечной спячке.
Я аж растрогался от таких мыслей.
Переписываюсь с сонными облабосами, меня ваще кроет, я им про крыши, сигареты и полуночные разговоры, а они мне про латынь. Ну что за люди, а.
Ничего не понимают в кровавых жертвах.
Просто бывают у меня моменты, когда я высказываюсь первым попавшимся, когда меня кроет и плющит от усталости и боли душевной.
Оптимусяха сука спит, а я хочу улечься на столе.
Вот думаю я порой о человеке, которому повезёт со мной жить. Спит себе, никому не мешает; прыгает на него шестидесятикиллограммовая туша и вытаскивает из-под одеяла: "Пошли на крышу, я тебе спою, выскажу тебе всю мелодию своего сердца, признаюсь тебе во всех чувствах, которые я к тебе испытываю, а ты будешь сидеть и слушать". Или просто эта туша будет требовать полуночных разговоров о смысле бытия, о смысле существования котов и их вечной спячке.
Я аж растрогался от таких мыслей.